Остров АзерАиды [Азер и Аида. Сотвори себе остров - Гюльшан Лятифхан

а умершие должны быть преданы земле – это божий закон. Gəbirsanlıqdan ölü qayitmaz...*¹ - спокойно ответил дедушка Ибрагим под возмущѐнные крики толпы.

- А эти кто с тобой? – грозно спросил старик в шапке.

Дедушка не лгал ни при каких обстоятельствах. Он постарался представить нас предельно честно, не вызывая подозрений толпы. Пока он представлял нас, бабушка Грета дрожала, как осиновый лист...

- Это моя семья: мать моих детей Ругия-ханым (даже в минуту опасности дедушка не нарушил местное правило этикета, не позволяющее уважающему себя мужчине называть прилюдно супругу «женой»), моя ... сестра Ирейда, дочь Карима, внуки Азер и Аида, и ...знакомые Шукюр и Фаик.

- Только сумасшедший мог привести свою семью сюда и подвергнуть их такой опасности! – покачал головой беззубый мужчина. – Скажи, отец, почему ты это делаешь?

- Потому, что Аллах видит всѐ: и их, и нас. Нет такого закона, который запрещает быть похороненным на земле, которую ты любил всем сердцем. Если они это делают, то они нарушают закон божий, а почему на них должны равняться мы, праведные мусульмане?

- Не слушайте его, он заговаривает нам зубы! При чѐм тут наша религия? Достаточно мы терпели от армян там, в Армении, чтобы видеть, как здесь, на родине наши предатели потворствуют им! – закричал худощавый парень. Он нагнулся, чтобы поднять с земли камень.

- Беги! – еле слышно велела мне мама. Но я не могла двинуться, потому что мои ноги не повиновались мне. Мама так сильно сжала мою руку, что я вскрикнула от боли.

- Потяни Азера за руку и бегите отсюда! – заикаясь, повторила она.

Раздался крик:

- Бей предателей!

На дедушку Ибрагима, который успел оттеснить нас всех назад, надвигалась озлобленная толпа. И неизвестно, чем бы всѐ это кончилось, если бы не мужественный поступок моей бабушки Ругии, которая, сорвав со своей головы шѐлковый келагаи*², бросила его оземь между обезумевшей толпой и нами с криком:

- Опомнитесь, братья! Что вы делаете?! На кого идѐте?! Побойтесь Аллаха! Мѐртвого с погоста не ворочают!

Она стояла посреди враждующих, такая бесстрашная, сильная, красивая, что я невольно вспомнила про легендарных Нушабу, Хаджар, Нигяр – героинь азербайджанских народных эпосов...

Согласно азербайджанским обычаям, платок, сорванный с головы и брошенный женщиной на землю между враждующими сторонами, означал если не перемирие, то, по крайней мере, конец конфликта. Только ей - Женщине, дарующей жизнь, было под силу то, что не смогли бы свершить все сильные мира сего... Какой же волшебной силой должен обладать этот тонкий кусок ткани, что даже самые агрессивные силы расступались, не смея переступить через него и оставляя поле боя? Я не верила глазам: на моих глазах вершилась история. В свои неполные одиннадцать лет я стала очевидицей живущих по сей день древних обычаев, согласно которым на Кавказе кровных и смертных врагов может остановить только брошенный между ними женский платок.

Словно приворожѐнная, толпа остановилась перед женским платком, люди расступились и постепенно стали расходиться. Только после того, как конфликт был исчерпан, откуда ни возьмись, появилась милиция, интересуясь, всѐ ли в порядке.

- Спасибо, обошлось. Вы как всегда «вовремя», сынок, - хмуро отрезал дедушка...

А дома нас ждал настоящий разнос, учинѐнный матерью Азера, которая чуть с ума не сошла, узнав, что он, вопреки еѐ воле, с опасностью для жизни, присоединился к траурной процессии.

- Оставь его! – рассердился дедушка Ибрагим. – Мальчик доказал, что я не единственный мужчина в роду! Сегодня мы все заново родились лишь благодаря Ругие-хатун...

Я заметила, как переглянулись мой отец с дядей Гасаном. И только через день всезнающий Азик рассказал мне, что всѐ это время наши отцы сидели в машине недалеко от нас, готовые в любую минуту вмешаться и защитить нас. Они зорко следили за разворачивающимися событиями и молили Аллаха, чтобы он не допустил бессмысленного кровопролития среди соотечественников...

 

1. «Gebiristandan olu gayitmaz» (азерб. поговорка) – «Мертвеца не ворочают с кладбища» 2. Келагаи – женский национальный платок

 

Глава 22

 

Поминки по дедушке не справляли. На вопросы знакомых, где проводят поминки, мама уклончиво отвечала, что согласно личной воле покойного их решили не справлять. Бабушка Ругия приготовила халву *¹ по азербайджанским обычаям, и для самых близких на третий и седьмой день после кончины дедушки мама приготовила плов. На зеркала и витрины горок натянули белые покрывала, телевизор и магнитофон были выключены, мама и обе бабушки ходили в чѐрных одеяниях. Меня почему-то не отпускали в школу...

Всѐ было очень необычно. Гости приходили, сидели молча и так же молча расходились. У открытой двери постоянно дежурили какие-то люди. Нервы всех членов семьи были невероятно напряжены. Ровно через десять дней после смерти дедушки Христофора уехала в Москву моя бабушка Грета. С еѐ отъездом я сразу повзрослела. Одно дело, когда у тебя умирает дедушка, и ты смиряешься с положением вещей, и совсем другое – когда твою любимую бабушку, всю в слезах, насильственно изолируют от семьи... Увидимся ли мы когда-нибудь? Что ждѐт мою несчастную бабушку на чужбине? Я стала понимать, что на долю дедушки Христофора выпала не самая горькая участь, но никто, кроме дедушки Ибрагима, не решался говорить об этом вслух.

- Бедный Хосров, несчастный Хосров, - оплакивал своего друга дедушка Ибрагим, - Он так не хотел уезжать из Баку, что поспешил разом решить все проблемы, не дожидаясь отъезда... Я любил его как родного брата. Разве имеет значение, что он был армянином? - Хосров был настоящим мужчиной, честным порядочным человеком и тружеником, он так же ненавидел дашнаков-сепаратистов, как и мы. Жаль только, что такие хорошие люди оставили после себя этот вонючий след – сына-подлеца. Я думаю, что это и убило Хосрова... Это, кого хочешь, убило бы!

Мирно спящая у него на коленях кошечка Туту недовольно покосилась на своего покровителя, когда он нервно и с шумом перевернул в руках чѐтки, продолжая рассуждать сам с собой:

- Подумать только, при живом сыне мать уезжает за тридевять земель жить в одиночестве... Для чего же она растила сына, если на старости лет, в такие трудные для неѐ дни он бросает еѐ на произвол судьбы? Как теперь Ирейда-ханым справится одна в Москве, ума не приложу. Кто знает, может, Хосрову повезло, что он вовремя ушѐл? Вай-вай-вай, бедняга Хосров...

Горе дедушки Ибрагима было неподдельно. Ведь они с дедушкой Христофором были не просто